Партнёры
Давид начал работать пилотом в израильской авиакомпании пять лет назад и приложил все усилия для продвижения и карьерного роста в компании. Он совершал рейсы, от которых отказывались летчики со стажем. В какой-то момент он купил квартиру, взяв крупную ипотеку. Он был уверен, что у него будет достаточный доход, чтобы ее платить.
Но пришел коронавирус, и его сразу отправили в длительный отпуск, как и других пилотов без выслуги лет. Перейдя на пособие по безработице, он обнаружил, что не в состоянии справиться с выплатами по ипотеке. Он сначала решить переждать, в надежде, что пандемия скоро закончится. Но кризис продолжался, и он был вынужден искать другую работу.
Когда пандемия закончилась, и снова появился спрос на пилотов гражданской авиации, Давида позвали вернуться на работу в авиакомпанию. Но он не знал, что делать. Что будет, если «корона» снова вернется? Если меня снова уволят? Кто будет платить мою ипотеку? Он решил не возвращаться к работе летчика на полную ставку, а оставить одну ногу здесь, а другую - там. Это сложно и изнурительно, но на данном этапе ему так спокойнее. Он не готов пойти на дополнительные риски, которые разрушили бы его экономическое положение. Он стал гибридным работником — частично на земле, частично в воздухе. Это надежней, чем целиком зависеть от воздуха.
Быстрое возвращение безработицы к уровню до пандемии может создать впечатление, что кризис бесследно и навсегда исчез, вместе с локдаунами, масками, карантинами, вакцинацией, тревожностью и массовыми вливаниями денег правительством и Банком Израиля. До пандемии уровень безработицы составлял 3,5 процента, и сегодня он снова достиг этого же уровня.
Представление о возвращении к той же точке обманчиво. Пандемия коронавируса наложилась на другие тенденции, такие как цифровая революция, глобализация, уникальность высокотехнологичного рынка труда, с одной стороны, и традиция стабильной занятости в государственном секторе, с другой.
Все это создает новые-старые вызовы, которые обострились за последние два с половиной года. На самом деле они подняли вопросы, которые годами занимали экономистов, менеджеров и центры принятия решений, но это проходило в форме академической дискуссии, которая не переходила в более практическую плоскость.
Теперь это изменение затрагивает не только тех, кто принимает решения, но и почти каждого — как в отношении нашего профессионального будущего, так и в отношении профессионального будущего наших детей.
Двойной удар по «неприоритетным»
Взять хотя бы понятие «приоритетный работник», ворвавшееся в нашу жизнь сразу после начала кризиса, когда правительство ломало голову над вопросом, как закрыть экономику. Кто остается дома, а кто должен продолжать работать.
Тем, кого определили как «неприоритетных», то есть не являющимися жизненно необходимыми для страны, был нанесен двойной удар: практический и имиджевый. Мало того, что они были вынуждены согласиться на меньшую зарплату (пособие по безработице не компенсирует полную зарплату, которую они получали), так еще и нелестное клеймо.
Человек учится, вкладывает силы и средства, делает карьеру, но потом наступает «кризис, который бывает раз в 100 лет». И в один миг он становится неактуальным. Как можно жить с этим чувством? Что должен чувствовать тот, кого государство определило как «неприоритетного», без которого можно обходиться год или два, сколько потребуется. Как ему воспитывать своих детей? Направлять их учиться только чему-то «жизненно необходимому»?
Пандемия принесла много нового на рынок труда. В хайтеке, например, говорят, что первый вопрос всех новых кандидатов — можно ли работать из дома. Для них это важнее, чем зарплата, должность или статус. Высокотехнологичная культура труда всегда кажется на несколько шагов впереди остальной части рынка труда.
Отрасль, которая показала всем, какие могут быть крутые условия для работников - лизинг автомобилей, тренажерный зал, алкогольный уголок и Happy Hour - также опережает всех остальных по зарплатам для работающих из дома. Возможность работать из дома еще больше укрепляет статус хайтека как отрасли, которая не только очень доходная, но и особенно внимательно относится к своим сотрудникам. Но вопрос о том, может ли что-то из этой культуры рабочих отношений проникнуть в другие отрасли? Или это уникальная характеристика хайтека?
Еще одной отраслью с уникальными характеристиками является государственный сектор благодаря высоким гарантиям занятости, продвижению по службе на основе стажа и т.д. Если в сфере высоких технологий безопасность исходит от множества фирм и предложений, а также от огромного потока капитала, создавшего высокий спрос на работников, то в государственном секторе — от профсоюзов и жестких договоренностей, достигнутых многие годы назад.
Стаж работы в государственном секторе является ключевым параметром, который позволяет повышать зарплату независимо от результатов работы. Пока экономика растет (в том числе благодаря высоким технологиям), бюджетный дефицит сокращается, а государственные доходы растут, правительство не в силах изменить устройство государственного сектора. Без кризиса здесь ничего не сдвинется с мертвой точки, поэтому договоры в госсекторе сохранятся в обозримом будущем.
Кто позаботится об остальных?
Наряду с быстрым прогрессом в сфере высоких технологий, а также консерватизмом и стагнацией в государственном секторе, происходят огромные изменения на рынке труда в других отраслях экономики. Это не только работа на дому, но и различные формы занятости.
Например, Walt, где работают тысячи курьеров, которые, фактически не являются сотрудниками компании. Приходят на работу, когда хотят, и уходят, когда хотят. Могут заниматься любыми другими делами на свое усмотрение.
Наиболее заметной чертой нынешнего (и будущего) рынка труда является гибридность: частично из дома, частично из офиса, частично наемный работник, частично самозанятый. Люди делят свое время между приятным и полезным. Приятное сопряжено с рисками остаться без средств к существованию, а полезное позволяет зарабатывать на жизнь.
И есть еще один гибридный элемент, напрямую связанный со смартфонами: работа вторгается к нам домой и заставляет нас быть занятыми за счет своего свободного времени. Больше, чем в прошлом. По данным опроса Форума Арлозоров (при Гистадруте), который был проведен среди трех тысяч респондентов, выяснилось, что 43 процента израильтян работают в свое свободное время.
Это резкий рост - на 80 процентов - по сравнению с 2016 годом. Конечно, можно утверждать, что это улица с двусторонним движением: домашние дела также вторгаются в рабочее время благодаря цифровизации, которая позволяет оплачивать счета, записываться на прием к врачу или делать заказ в супермаркете в любое время.
Просачивание работы домой проявляется в мелочах: электронное письмо от начальника в поздний час, профессиональная дискуссия в рабочей группе WhatsApp прямо тогда, когда вы находитесь на родительском собрании в школе у вашего ребенка. Бланк, который нужно срочно заполнить в свое свободное время. Это может не выглядеть как работа, но это означает, что современный работник более доступен и более гибок.
Это, конечно, происходит и в других странах. Но израильтяне работают много рабочих часов — почти 1900 часов в год (по сравнению с 1540 часами в Великобритании или 1380 часами в Германии), и это означает, что стирание грани между отдыхом и работой означает, в конечном итоге, увеличение нагрузки на работника.
Выдерживать такую нагрузку будет легче, когда есть адекватная компенсация в виде высокой гарантии занятости (как в государственном секторе) или высокой оплаты труда (как в хайтеке), но во многих отраслях этого не происходит. Больше стрессов, больше работы в свободное время, больше уязвимости перед экономическим кризисом или пандемией, а в результате - увеличение неравенства на рынке труда.
Все эти изменения породили новые понятия, такие как «тихая отставка» или «поведение в соответствии с зарплатой». То есть приводим усилия в соответствии с зарплатой, если надо, снижаем скорость. Это прямое следствие пандемии, которая заставила многих работников переосмыслить свою жизнь, карьеру и их правильное сочетание.
Во время пандемии были четко доказаны две вещи: во-первых, жизнь несправедлива и кризис влияет на всех по-разному. Для одних это сокрушительный удар, а другие наоборот - процветают. Во-вторых, поскольку жизнь несправедлива, центральная роль возлагается на правительство. Его задача максимально исправить ситуацию - определить тех, кто сильно пострадал, и оказать ему адресную помощь.
И правительство это сделало. Что не доказано, так это готовность правительства делать то же самое, когда нет кризиса, и когда цифры по безработице выглядят нормально, как сейчас. Скоро ли появится правительство, которому будет что предложить даже тем, кого оно определяет как «неприоритетных»?
Сами Перец, TheMarker. Фото: Pixabay
Читайте также
