Государство тратит десятки миллиардов и не знает, на что

Сколько безработных сейчас в Израиле? Как ни странно, на этот вопрос есть несколько разных ответов: 427 тысяч (ЦСБ, согласно узкому определению), 520 тысяч (ЦСБ, согласно расширенному определению), нечеткое число согласно «Битуах леуми» и около 880 тысяч (по данным Службы трудоустройства). Это огромный разрыв — примерно в 360 тысяч человек.

Это - не единственное затруднение, касающееся данных по безработице из-за коронакризиса. Так, Служба трудоустройства нашла, что большинство ищущих работы — из социально слабых слоев, и только 10 процентов из них имеют высшее образование. Проведенная Банком Израиля экспертиза показала совершенно другой результат: доля безработных с академическим образованием достигает 40 процентов, а это означает, что вред в основном наносится среднему классу, а не слабым слоям.

Можно продолжить и задать вопрос, коснулась ли безработица молодых людей в возрасте до 28 лет? Так считает Служба трудоустройства, а ЦСБ и Служба национального страхования — нет. В целом, сколько рабочих были уволены из гостиничного бизнеса в результате кризиса и нуждаются в экстренной помощи государства? Отличный вопрос. Никто не знает, сколько работников было в гостиницах, и уж подавно никто не знает, сколько из них в настоящее время безработные.

«Ситуация просто обескураживает, — сказал высокопоставленный сотрудник госслужбы, член группы по трудоустройству, которая занимается разработкой политики для преодоления кризиса занятости. — Сейчас 2020 год, мы потратили миллиарды шекелей на политику в области занятости, сейчас мы тратим десятки миллиардов — и понятия не имеем, на что. Нет данных, на основе которые можно действовать. Как устанавливалась политика занятости в последние десятилетия, если данные настолько плохи?»


Рабочая группа по трудоустройству, в которой представлены министерство главы правительства, министерства финансов, экономики, труда, Банк Израиля, Национальный экономический совет, «Битуах леуми», Служба трудоустройства и ЦСБ, пытается сформулировать политику сокращения безработицы. По оценкам ЦСБ, которые намного ниже, чем у других ведомств, от 10,5 до 12,3 процента рабочей силы не имеют работы.

Как только началась совместная работа, стало ясно, что нет возможности выработать политику, потому что было неясно, сколько всего безработных, кто они, в каких отраслях работают и как им можно помочь индивидуально.

Три органа занимаются сбором данных о безработице. ЦСБ делает это посредством опросов в соответствии с международными правилами. Невозможно спорить с данными ЦСБ, но также невозможно игнорировать тот факт, что это всего лишь опросы. Служба трудоустройства и «Битуах леуми» уже полагаются на данные, которые принято считать достоверными.

Служба трудоустройства регистрирует всех, кто заявляет, что у них нет работы, и на основании декларации те обращаются в Службу национального страхования и запрашивают пособие по безработице. Казалось бы, между двумя организациями должна быть согласованная статистика - с равным числом безработных. Но нет. Это крайне странно, но они подсчитывают число безработных по-разному, и их определения тоже разные.

Эти учреждения не общаются друг с другом, не обмениваются данными и даже не сотрудничают в обеспечении бюрократических процедур для безработных. Миллион безработных периода «короны», отправленные в неоплачиваемый отпуск, были вынуждены заполнить одни и те же бланки дважды — как для Службы трудоустройства, так и для «Битуах леуми».

Не спешат сообщать о возвращении из неоплачиваемого отпуска

Оказалось, что разница в определениях «безработного» лишь частично объясняет большой разрыв. Большая часть расхождений, вероятно, связана с другой причиной: Служба трудоустройства просто не в курсе числа тех, кто вернулся на работу. Из-за ограничений на скопления людей она требовала лишь разовой регистрации в качестве ищущего работу. Тот, кто зарегистрировался, был освобожден от обязанности регулярно приходить отмечаться, как условия для получения права на пособие по безработице. Поэтому многие не спешили сообщать о своем возвращении из неоплачиваемого отпуска. Таким образом, сотни тысяч вернувшихся на работу не сообщили об этом в Службу трудоустройства.

В результате отчет Службы трудоустройства о числе безработных смещен в сторону увеличения. На сколько? Неясно. Возможно, что это полностью объясняет разрыв с данными ЦСБ на 360 тысяч человек, возможно, только частично, но это имеет серьезные последствия для определения политики занятости.

Более того, государство обнаружило, что не знает, как идентифицировать конкретных безработных, поскольку ежемесячные отчеты работодателей в Налоговое управление отражают только общие расходы предприятия на заработную плату. Индивидуального отчета по каждому сотруднику нет. Данные по конкретным работникам получают только два раза в год, и на их обработку уходит несколько месяцев.

Хуже того, нет отраслевых данных. Оказалось, что работодатели не обязаны сообщать в Налоговое управление, к какой отрасли относится их предприятие. В результате нет возможности проанализировать, например, ущерб, нанесенный эпидемией гостиничной индустрии, потому что нет актуальных данных о работниках отелей и о том, сколько из них отправлено в отпуск или уволено.

Короче, если говорить об информационных системах, Израиль находится где-то между Зимбабве и Бангладеш. Десятки тысяч слов, брошенных в последнее время о разрыве между политикой в Израиле и политикой гибкого рынка труда Германии, были важны — но абсолютно бесполезны. Даже если Израиль хотел бы подражать немецкой модели трудовой занятости, он не мог этого сделать из-за отсутствия данных.

Мейрав Арлозоров, TheMarker, И.Н. Фото: Эмиль Салман˜

Метки:


Читайте также